Жил-был, сказывают, бедняк, и было у него три сына. Как старших величали, не помню, а меньшого звали Тоадер или попросту Тодераш.
Выросли сыновья, возмужали, стали на охоту ходить, да так пристрастились, что дома их не удержишь, день-деньской по лесам пропадают.
Вот однажды случилось им в лесу заночевать. Сошли они с дороги, развели костёр под большим деревом, стали ужинать да совет держать.
И порешили, что двое спать лягут, а один станет при дороге дозором.
А то не ровен час: пройдёт мимо недобрый человек, на них, на спящих, нападёт, ружья отберёт.
Сказано — сделано.
Двое младших спать легли, а старший зарядил ружьё и отправился в дозор. Стоит он, стоит и ровно в полночь слышит — колёса стучат. Луна светит ярко, и видно — едет четвёрка вороных, бричку везёт.
— Стой, кто там? — кричит старший брат.
Только из брички никто ему не отвечает.
Во второй раз кричит — опять нет ответа. В третий раз кричит старший брат:
— Стой, не то курок спущу! И в ответ слышит:
— Погоди, не стреляй. Подъедем — остановимся. Не стал он стрелять.
Поравнялась с ним бричка и стала.
В ней двое сидят. Один подал парню охотничий рог с такими словами:
— Возьми этот рог. Коли придётся тебе худо — потруби в него, и соберётся вокруг тебя рать несметная, земля ходуном заходит. А в другой конец дунешь — и нет никого.
Сказал, лошадей стегнул, укатила бричка.
А старший брат решил рог испытать: в один конец дунул — откуда ни возьмись, появилась рать несметная. В другой дунул — словно никого и не было.
Как стало светать, разбудил он братьев и спрашивает:
— Крепко ли, братцы, спали-почивали?
— Крепко спали, братец. А ты не видал, не слыхал ли чего? Или тебя тоже сон сморил?
— Где это видано, чтобы дозорный уснул? Я глаз не сомкнул, ничего не видал, ничего не слыхал.
Разожгли костёр, поджарили зайчатины, перекусили и в путь отправились.
Целый день проплутали, думали из лесу выйти. А к вечеру — что за чудеса — оказались на том же месте, откуда утром ушли.
Делать нечего, пришлось опять на ночлег устраиваться.
Костёр развели, поужинали и решили снова дозор выставить. Настал черёд среднего брата.
Он ружьё зарядил, трубку табаком набил, чтобы сон отгонять, и встал при дороге.
Луна с неба светит — хоть деньги считай, коли водятся. До полуночи всё было тихо.
А ровно в полночь застучали колёса и показалась бричка, запряжённая четвёркой вороных.
— Стой, кто там? — кричит средний брат. А ответа не слышит.
Во второй раз крикнул — молчат. Кричит он в третий раз:
— Стой, курок спущу!
— Погоди, не стреляй! — отвечают из брички.— Подъедем — остановимся.
Он не стал стрелять. Подъехали двое в бричке, и один протянул парню тугой кошелёк.
— Возьми,— говорит.— Кошелёк этот не простой. Из него сколько ни бери, всё не вычерпаешь.
Дали кошелёк и были таковы.
А средний брат думает — нет ли здесь обману? Вытряхнул горсть золотых — глядит, а кошелёк снова набит доверху. То-то было парню радости.
Как стало рассветать, разбудил он братьев, велел завтрак готовить: он-де ночь не спал, от голода живот подвело.
— Ты, может, что видал? — спрашивают братья.
— Да нет, не привелось. Хоть я всю ночь глаза таращил, заснуть боялся. Самое время поесть и в дорогу пуститься. Может, выберемся нынче из чащобы.
Сказано — сделано.
Костёр развели, мясо на углях испекли, наелись досыта и пошли напрямик по лесу — просвета искать.
Идут они, идут, а вокруг всё глуше, всё темнее. И под вечер снова они на том же зачарованном месте очутились.
Снова развели костёр, ужин затеяли. После старшие братья спать улеглись, а младший, Тодераш, пошёл в караул, его черёд наступил.
До самой полуночи простоял у дороги, трубкой попыхивал.
Ровно в полночь стук раздался. Тодераш ружьё взял наизготовку, глаза навострил, видит: едет бричка, запряжённая четвёркой вороных.
— Стой, кто там? — окликает Тодераш.
И, не дождавшись ответа, ещё раз голос подаёт.
А бричка всё ближе.
Взвёл Тодераш курок и кричит в последний раз:
— Стой, а не то курок спущу! А ему в ответ:
— Погоди, не стреляй. Подъедем — остановимся.
Не стал Тодераш стрелять. А бричка и вправду подъехала к нему и остановилась.
В бричке — двое сидят. Один подаёт Тодерашу шляпу и говорит:
— За то, что ты нас послушался, стрелять не стал, возьми себе эту шляпу. Она не простая: надень её, скажи «Гоп! Гоп!», и она невидимкой тебя сделает и куда хочешь перенесёт, хоть за царский стол. Можешь с царём и с вельможами рядом сесть, пить, есть, и никто тебя не заметит.
Сказал — и стегнул лошадей.
А Тодераш стоит — глазам не верит. Вот нахлобучил он шляпу на голову и говорит:
— Гоп! Гоп! Хочу к царю на угощенье!
Глазом моргнуть не успел — а он уже в царской трапезной.
Пир идёт горой: приехали к царю сваты, его дочь сватать. Тодераш тоже за стол сел, стал пить, есть да по сторонам глазеть, благо его-то ни одна душа не видела.
Царевна парню приглянулась, писаная красавица.
Только больно строптивая. Возьми да объяви сватам: за того только она замуж пойдёт, кто с ней в карты играть сядет и не проиграется.
Тодераш слушал да на ус мотал.
Наелся, напился и молвит:
— Гоп! Гоп! Хочу обратно к братьям!
И тотчас в лесу очутился. Как рассвело, разбудил Тодераш братьев.
— Не
видал ли чего ночью г1
спрашивают они его.
— Нет, всё тихо-спокойно было,— отвечает Тодераш. Пошли братья по лесу, плутали-плутали, наконец в какое-то
село вышли.
Там старшие братья нашли себе невест, поженились, стали своим домом жить. Один Тодераш в холостяках остался.
И решили братья друг другу открыться: показать, что каждый из них от неведомых проезжих в подарок получил. Похвастались, а Тодераш и говорит среднему брату:
— У тебя, братец, жена есть, а у меня нет. А царская дочь, я слыхал, за того замуж пойдёт, кто с ней в карты на деньги играть станет и не проиграется. Давай меняться: ты мне кошелёк, я тебе — шляпу. С твоим кошельком разориться мудрено. Женюсь на царевне, вас обоих в генералы произведу.
Ударили по рукам.
Отдал Тодераш свою шляпу, взял кошелёк и отправился в город к царю.
Купил себе в лавке платье, какое богатею подобает, и пошёл царёву дочь сватать.
Поглядела царевна на Тодераша и говорит:
— Всем ты взял, добрый молодец, как я погляжу, да только дала я зарок замуж пойти за того, кто со мной в карты будет играть и не проиграется.
— Идёт,— согласился Тодераш.
Сели они играть. Три дня и три ночи не вставали. Выиграла царевна у Тодераша три бочки золотых монет, а у него в кошельке не убавилось.
Смотрит царевна на кошелёк — диву даётся. Вот притомились они оба. Царевна и говорит:
— Вот что, Тодераш, хватит, наигрались. Приглянулся ты мне, я за тебя и так пойду.
Бросили они карты, стали пир пировать.
Отведал Тодераш дорогих вин, захмелел с непривычки и уснул мёртвым сном.
А царевна вытащила у него волшебный кошелёк и простым подменила.
Проснулся Тодераш, а она ему и предлагает:
— Сыграем ещё, Тодераш, может, своё золото отыграешь.
Сели они играть, Тодераш и проигрался дотла: в простом кошельке много ли поместится? И выставила его царевна вон из дворца.
Поплёлся Тодераш к старшему брату, рассказал, что да как, и попросил рог, чтобы царю погрозить — кошелёк воротить.
Одолжил ему старший брат волшебный рог.
Пришёл Тодераш к царскому дворцу, дунул в рог — откуда ни возьмись, собралась рать несметная, затеяла битву с царёвым войском.
Перепугался царь и говорит:
— Знаешь что, Тодераш, давай мириться: ты свою рать уведёшь, мою дочь в жёны возьмёшь.
Поверил Тодераш царю на слово. Дунул в рог с другого конца, рати как не бывало.
Ввели Тодераша во дворец, как гостя дорогого. Сейчас, говорят, попа приведём, венчание устроим.
А Тодераш и уши развесил.
Сидит, ест, пьёт, попа дожидается. Ну, и выпил больше, чем жениху положено, его сон и повалил.
А царь тем временем подменил волшебный рог на простой. Разбудил Тодераша и говорит:
— Ишь, зять какой мне выискался. Убирайся восвояси, пока цел.
Разозлился Тодераш, схватил рог и ну в него трубить. Да только всё напрасно: рог-то был подменённый.
Стал тогда Тодераш царя просить-умолять: не надо, дескать, ему в жёны царской дочери, пусть только вернут ему рог и кошелёк.
А его и слушать не стали, выгнали из дворца, да ещё и собак натравили, еле ноги унёс.
Идёт Тодераш по дороге, обида его разбирает, идёт он и голову ломает, как бы обидчиков проучить. И приходит к среднему брату.
Всё брату рассказал, как было, и выпросил свою шляпу: пойду, говорит, попытаю счастья, может, отобью ваши подарки.
Получил шляпу, на голову нахлобучил и произнёс:
— Гоп! Гоп! Хочу быть в царских палатах, у царя и у царевны за трапезой.
И в мгновение ока очутился за столом у царя. Ест-пьёт невидимкой, а потом как сдёрнет с себя шляпу. Глядят все на Тодераша — это ещё кто такой да откуда?
А Тодераш — шляпу на голову и снова невидимкой стал. Посидел рядом с царевной, разных яств поотведал, а потом царевну крепко обнял и говорит:
— Гоп! Гоп! Хочу быть с царской дочерью в дремучем лесу, где я с братьями плутал.
Царевна и крикнуть не успела, как оказались они на лесной поляне, на траве-мураве.
Сдёрнул Тодераш шляпу, признала его царевна и прикинулась, будто рада.
— Чудной ты, Тодераш! — говорит.— Что же ты меня сразу не увёз? Я же хотела за тебя пойти, да отец с матерью противились. Вот пусть теперь поплачут. Заживём мы с тобой в лесу, я тебя научу, как кошелёк и рог вернуть, как обидчиков проучить.
Ластится к нему царевна, приговаривает:
— Вот бедовый, вот молодец, сумел своего добиться! А Тодераш и размяк.
— Давно бы,— говорит,— тебя умыкнул, будь у меня эта шляпа. Её наденешь — невидимкой станешь. А стоит сказать:
«Гоп! Гоп! Хочу быть там-то и там-то!» — вмиг куда хочешь перенесёшься.
Сказал — а царевне только того и надо. Стала она его нежить да голубить, пока Тодераша сон не сморил. Тогда надела она его шляпу на себя и говорит:
— Гоп! Гоп! Хочу быть в отцовских палатах!
И впрямь очутилась у себя во дворце, а Тодераш на поляне спать остался.
Вот проснулся он, хватился — нет ни царевны, ни шляпы. Что тут делать?
К братьям стыдно на глаза показаться, раз их подарки из рук упустил.
И пошёл Тодераш по лесу куда глаза глядят. Впору хищному зверю на растерзанье себя отдать — так ему свет не мил сделался.
Вот бродит он, бродит по лесу, жажда его донимает, голод мучает,— и выходит к раскидистой яблоне, яблоки на ней — с кулак величиной, румяные, налитые, так в рот и просятся.
Сорвал Тодераш сразу два яблока, съел, и вдруг выросли у него на голове рога, тяжёлые, витые, как у вола.
«Ну и ну! — думает Тодераш.— Так мне и надо. Попали мне чудные дары, а я их из рук выпустил, за царской дочерью погнался. Бодайся теперь, дурья башка, вот тебе царская дочь!»
Не стал он больше заколдованные яблоки рвать, побрёл прочь.
Только отошёл, глядит — грушевое дерево, на ветках груши величиной с гусиное яйцо, золотистые, с румяными бочками. Хочется Тодерашу и есть, и пить, а попробовать грушу — боязно. Потом рукой махнул. «Эх, чему бывать, того не миновать». Сорвал грушу и съел.
Смотрит: один рог у него отвалился.
Поблагодарил он судьбу, съел вторую, не стало у него и второго рога.
Стал тут Тодераш думу думать. И надумал.
Вернулся к яблоне, нарвал яблок, сколько мог унести, и про груши не забыл.
Потом стал дорогу искать и скоро из лесу вышел.
Добрался до города, а народ как раз из церкви идёт. Разложил Тодераш яблоки, народ вокруг него столпился, как на ярмарке. Таких дивных яблок отродясь никто не видывал.
Спрашивают его люди, что он за них просит, а Тодераш и отвечает:
— Четыре сотни за яблоко.
Люди подивились: за такую цену можно пару волов купить.
Дошла молва о чудесных дорогих яблоках до царского дворца.
Царевна не утерпела, дала служанке денег и наказала купить четыре яблока: отцу с матерью по одному, а пару — себе.
Принесла служанка царевне яблоки.
Дала она по яблоку отцу с матерью, себе два взяла и ушла на свою половину.
Царь яблоко съел — и вырос у него на лбу рог.
Царица яблоко съела — и тоже рог на лбу получила.
А царевна — лакомка, как все девицы,— сразу два яблока умяла, и выросли у неё настоящие воловьи рога.
Только сразу не заметили ни царь, ни царица, ни царевна, что с ними стало.
Вот собрались они все к обеду, глянули друг на дружку и обмерли.
— Папенька,— говорит царевна,— что это у вас рог на лбу? И у маменьки тоже.
Так и ахнули царь с царицей.
— А у тебя, доченька, не один, а два! — говорят. Созвали они лекарей со всего света, каких только снадобий не
испробовали, ничего рога не берёт.
А Тодераш на деньги, что за яблоки выручил, купил в лавке лекарское платье, шляпу, здоровенную, как ведро, да чёрные очки.
Нацепил всё на себя и пошёл вразвалочку — чистый лекарь.
Приходит он к царскому дворцу.
— Ты кто таков? — спрашивает его привратник.— И зачем явился?
— Я лекарь, лечу от рогов. Хочу царю представиться.
— В добрый час тебя принесло,— говорит привратник.— У царя-то как раз рог вырос.
И пропустил Тодераша во дворец. Царь обрадовался.
— Хорошо, что ты пришёл,— молвит.— Видишь, какая беда: у меня рог вырос ни с того ни с сего. И у царицы тоже. А у дочки нашей — сразу два. Нам-то с царицей что, мы своё пожили.
А дочку жалко. К ней сватов засылать перестали. Возьмёшься нас исцелить — ничего для тебя не пожалею.
— Возьмусь, а как же,— отвечает Тодераш. Достал он склянку с мазью и грушу.
— Отведай грушу, царь-государь, пока я над рогом хлопотать буду!
Царь грушу ест, а Тодераш притворяется, что он рог мазью намазывает.
Съел царь грушу, Тодераш взялся за рог, тот у него в руках и остался.
Царь себя не помнит от радости, наградил Тодераша кошельком золота и повёл к царице. Тодераш и царицу так же вылечил, ещё один кошелёк получил.
Настал черёд царевны.
Тодераш говорит:
— С барышней, мои милые, дело посерьёзней будет, рогов-то пара, да ещё таких увесистых. Исцелить-то я её исцелю, но так скоро не управлюсь. Оставьте-ка нас вдвоём и раньше, чем через час, не заходите. Рога сперва подпилить придётся, царевне больно будет, станет она кричать, вас звать, а вы послушайте меня, не входите, если хотите, чтобы ваша дочка опять такой стала, как была.
— Тебе виднее,— отвечают царь с царицей.
А царевна сидит — рада-радёшенька, что такой учёный лекарь нашёлся, родителей исцелил и её за час вылечит.
Вот остались они одни, вынул Тодераш из кармана верёвку, привязал царевну к лавке и ну её плёткой охаживать. Она голосит-надрывается, а он знай её плёткой лечит. Час миновал, входят царь с царицей.
— Ты что делаешь, господин лекарь? Этак ты её покалечишь!
— Нет, царь-государь, это ей наука. Где мой охотничий рог, кошелёк да шляпа, что вы хитростью у меня выманили? Отдайте добром, не то и вам достанется.
— Развяжи её, исцели, всё тебе вернём,— взмолились царь с царицей.
Развязал Тодераш верёвку.
Царевна сей же миг достала из ларя рог, кошелёк и шляпу. А взамен две груши получила.
Забрал своё добро Тодераш и, не простясь, нахлобучил шляпу и молвил:
— Гоп! Гоп! Хочу к родным братьям!
И вмиг у братьев очутился. Вернул он им волшебные подарки и про все свои злоключения рассказал — точно так же, как я вам сейчас.
Что с ним дальше стало — женился он или нет,— не знаю. Знаю только, что на царских дочек он больше не зарился.
Верно, и поныне живёт, коли не помер.
