Не в котором царстве, не в котором государстве, ну, может быть, и в том, в котором мы живем, жил-был царь. У царя было три сына: Василий, Федор и Иван. Вот этот отец и говорит сыновьям своим:
– Вот что, сынки мои любимые, я стал стар, кто мне сослужит службу такую из вас троих? Кто из вас пойдет-сходит в тридевять земель, в тридесятое царство, принесет мне живой воды и мертвой, манежных ягод и молодильных яблок, я хочу помолодиться.
Он и говорит старшему сыну Василью:
– Ну, Вася, поезжай, если ты мне принесешь, я тебе дам полцарства и потом поставлю царем за это. Сын, конечно, не отказался.
– Ну, батюшко, достань мне хорошего с конюшни коня, я поеду, благослови меня.
Отыскал отец спокойную лошадь, сын собрал съестные припасы и кряду отправился в путь. Выехал он на широкую дорогу и едет.
Когда он приехал к росстаням трем, – разделяются все дороги на разные стороны, – а на этой дороге стоит столб.
На столбе есть надпись каждой дороги:
«В первую дорогу ехать, в правую – убитому быть; в среднюю дорогу ехать – женатому быть; в левую дорогу ехать – богатому быть».
Так, теперь он немного подумал: «На что мне богатому быть, я и так не бедный; на что мне убитому быть – я еще молодой. Давай, поеду средней».
Вот он выехал в чисто поле немного, видит, стоят три шатра. Когда он приезжает к шатрам, то выбегают девица и молодица из шатра.
– Молодец, молодец, не обирай ты коня, заходи в комнату, мы уберем. Ешь – не наедайся, пей – не напивайся и со мной спать собирайся, и досуха ложки не вытирай.
Он заходит, конечно, в комнату, накрыли ему стол, начали поить и кормить. Когда он попил и поел, то приходит эта самая барышня, берет его за руки и ведет во вторую комнату. Приводит его к кровати и говорит; – Ну, ложись к стенке, а я повалюсь на край.
Ну, он, конечно, не стал противоречить, повалился к стенке, а она повалилась на край. Только он успел ее обнять, то она повернет рычаг, раскрылась кровать, и он полетел в подземелье, в погреб в общем.
Вот царь ждет сына своего месяц, два, полгода, и никакой нет от сына вести, пропал; и начинает царь очень скучать. И так от него след простыл. Теперь возвратился к второму сыну, к Федору:
– Ну, Федя, может, ты поедешь, коли Васи нет скоро год.
Федя не отказался ехать, поехал. Вот отыскали ему спокойную лошадь, собрали ему съестные припасы, и так отправился в путь-дорогу. Потом приезжает также к росстаням, к трем дорогам, как и первый брат. Росстани отделялись на три части: правая, средняя и левая. «В правую ехать – убитому быть; в среднюю ехать – женатому быть; в левую ехать – богатому быть».
Он подумал: «На что мне богатому быть, я и так не бедный, на что мне убитому быть – мне жить охота. Давай, поеду, где женатому быть».
И так поехал. Вот выезжает он в чисто поле и видит – три шатра стоят.
Когда подъезжает он к шатрам, и видит – выбегают из шатра молодица и девица.
– Молодец, молодец, не убирай лошадь, мы уберем, напоим и накормим, будь спокоен, заходи в комнату!
Вот сейчас он зашел в комнату, девица посадила его За стол.
– Молодец, молодец, ешь – не наедайся, пей – не напивайся, со мной, с красоткой, спать собирайся и досуха ложки не вытирай.
Берет она его за руку, увела в другую комнату, подводит к кровати и говорит; – Молодец, ложись к стенке, а я лягу на край.
Вот он, конечно, повалился, только успел рукой ее обнять, она возьмет – рычаг повернет, кровать раздвинулась, и он улетел в погреб. Когда он улетел в погреб и немного очумел, то встал на ноги и видит – перед ним стоит его брат.
– А, брат Вася, ты здесь?
– Да, здесь, а ты что, – тоже жениться приехал? И очутились обои вместе. Отец очень заскучал и говорит:
– Ну их к чорту и с их омоложденьем, как никоторого сына назад больше года нет.
И меньшого сына не стал посылать. Но сын узнал, пришел:
– Папа, благослови меня, я поеду твою службу исполнять и заодно разыщу братьев. Отец говорит ему:
– Нет, Ванюша, я тебя не спущу; ты у меня еще один остался, и ты знаешь, кто после меня будет стоять в начальстве, как те братья не вернулись.
Отец его не благословляет, а мать даже и говорить не давала:
– У нас остается только один сын, и мы стали оба старые, никуда не отпущу меньшого сына. Ну, сын боле всего стал говорить:
– Благословите, батюшко и матушка; благословите – поеду и не благословите – поеду. Привезу молодильных яблок и разыщу своих братьев.
Мать заплакала, отец уже не мог перетерпеть, начинает его благословлять. Также благословила под конец и мать (путешествие длинное у него будет). Потом он сам пошел на конюшни, отыскал лошадь самую хорошую, лучше которой не было.
Когда он отыскал лошадь, привел ее к крыльцу, то пришел обратно домой. Заходит он в комнату к отцу, к матери. И благословился, простился, отправился в путь-дорогу. Выехал он также на широкую дорогу и доехал до росстаней, где стоял столб, на столбе была надпись; слез он с лошади – прочитал надпись:
«Вправо ехать – убитому быть; в средне ехать – женатому быть; в левую ехать – богатому быть».
«На что мне богатство, я и так не бедный; на что мне ехать туда, где убитому быть, поеду туда, где женатому быть, нигде больше, как там мои братья, выручить их надь».
Вот и приехал туда, где женатому быть. Приезжает он в чисто поле. Издалека видит – три шатра стоят. Подъезжает он к шатрам, объехал кругом одного шатра с правой стороны и увидал коней, сам говорит:
– Наши, царские кони, ну, и братья нигде больше, как здесь, – и сам подъехал к крыльцу.
Сейчас выбегают девица и молодица и говорят:
– Молодец, молодец, не убирай лошадь, мы уберем, идите в комнату!
Он ответил им так:
– Я хозяин лошади, я и уберу, напою, накормлю и потом в шатер зайду.
Приводит лошадь к тем же лошадям, где братневы кони стояли, и насыпал им всем пшеницы, сам заходит в шатер.
Прибегает молодица.
– Молодец, молодец, пей – не напивайся, ешь – не наедайся, со мной спать собирайся и досуха ложки не вытирай.
А он ответил:
– Помрут – не скачут, едят – не потчуют и знают, как утирать надо.
Теперь так: приходит она, берет его за руки и поводит спать. Когда она приводит его к кровати и говорит:
– Но, ложись, молодец, к стенке. А он:
– Нет, у нас на Руси на краю спят, а не у стенки.
И долго стояли, спорили. Наконец, он взял и бросил ее к стенке, а сам лег с краю и рассмотрел, что тут в кровати творится. И она согласилась на это и думала:
«Он не узнал моей хитрости».
Лежали недолго молча. Иван ухватился за рычаг (Ивану не до женитьбы было, ему нужно братьев достать). Когда ухватился Иван за рычаг, раскрылась кровать, и летит уже молодица в погреб, там кричат:
– Вот, вот и сама попала!
Там уже сидят тыща человек, все женихи. Там сидели некоторые боле десятка лет, были очень озлобленные и сердитые на ейное предложение и всю поняли ейную проделку. Тогда бросились на нее, как тигры, и розорвали ее на клочки, а Иван это все слушал. Тогда Иван соскочил с кровати, подбегает к второй девушке с револьвером и говорит:
– Вот твоя жизнь кончается, если не отдашь мне от погреба ключей!
Когда он подошел к ней, сказал, то она испугалась, кряду же отдала ключи, только сказала:
– Пощади, добрый человек, мою жизнь!
Вот сейчас он взял ключи, побег в темницу и открыл темницу.
– Ну, братья, выходите, сколько вас там есть – все до одного!
Вот оттуда и полилось их, как будто и счету не знает сколько. Наконец, вылезают братья.
– О, братец, да это ты?
– Да, я; ну, как ваша женитьба?
– Да хорошо.
– Ну, ладно. А я приехал вас разыскивать и спас всех вас.
Когда вылезли все и очень стали Ивана-царевича благодарить, что спас ихнюю жизнь, и кряду пошли в конюшню за конями все вместе. Когда пришли братья, взяли своих коней:
– Погодите, братья, я еще зайду в шатер.
Братья стали дожидать. Заходит он в шатер, увидал Эту молодицу и говорит:
– Ну, скажи, где у тебя пороховой погреб, а то застрелю. Она говорит:
– Только не стреляй, сейчас отдам ключи.
Приносит от порохового погреба ключи, дает ему. Он приходит к братьям:
— Братья, пойдемте со мной, берите коней, поедем к пороховому погребу.
Кряду же братья с ним приехали к пороховому погребу. Открыл Иван погреб и велел братьям набрать полные карманы пороху и сам набрал. Вот когда они насыпали все карманы, то сказал братьям:
– Вот я оставляю погреб полым, а вы вытрясайте порох из карманов дорогою, и я буду трясти.
Когда они отъехали километр места, вытрясли все карманы, то Иван спустился с лошади. Когда Иван спустился с лошади, то зажег порох, порох стал перебираться, не прошло пять минут, как дошел до погреба, и рухнул весь ихний шатер.
Так они поехали дальше. Как приезжают они к тем же опять трем дорогам с братьями, конечно, то Иван спустился с лошади, стер эту надпись, и сказал:
– Это всe пустое.
Теперь говорит братьям:
– Так кто, братья, теперь желает ехать туда, где богатому быть из вас? Братья отказались:
– На что нам богатыми быть, мы и так не бедны.
Отказались Василий и Федор. Теперь говорит он опять же братьям:
– Так нет, братья, надо все же дорогу исследовать, я теперь поеду, только меня дожидайте.
Вот он сел на лошадь и поехал. Приезжает он на открытое место, увидел – стоят три магазина. Привязал свою лошадь, насыпал ей пшеницы и сам пошел по магазину ходить, что у них есть хорошего, узнать. Да, зашел он в первый магазин: стоит пустой совершенно. Вышел, плюнул. Зашел он во второй, смотрит – стоит весь полнеющий грязью. Зашел ои в третий магазин, то смотрит – полный был весь набит навозом, вот и богатство где-ка. Потом приходит он к своему коню, обседлал его, сел и поехал, и в скорое время приехал к братьям. Братья спросили его:
– Ну, что там, Иван, за богатство?
– А там все пустое, братья. Сейчас сотрем надпись.
Сейчас соскакивает Иван с лошади, стирает надпись и говорит братьям такую вещь:
– Так вот, братья, скажите мне, кто поедет туда, где убитому быть? Исполнить надь родительское слово и потешить старика. Вы, кажется, помните его заказ? Тогда братьи обои, как один, ответили:
– Нет, Ванюша, брат меньшой, мы не желаем на смерть ехать, а ты как хотишь, а мы жить хочем. Ну, он потом им говорит:
– Нет, братья, вы не так смотрите, надо кому-нибудь нам из трех ехать исполнить отцовскую задачу. Братья второй раз категорически отказались:
– Мы не поедем. Тогда он сказал:
– Ну, братья, тогда я поеду, дожидайте меня на этом месте до тех пор, пока не вернусь. Может, и год и два проеду, ну, Дожидайте меня, домой не уезжайтe, все равно исполню я отцовскую задачу, если буду жив. Дожидайте до трех лет.
Так с тема словами распростился с братьями и пустился в ту дорогу, где живому не быть.
Вот едет он путем-дорогою, и едет, едет, едет, едет, близко ли, далёко, низко ли, высоко, едет и поджимает своего дорожного коня. Вот уж он проехал порядочно места, истощали у него съестные припасы и также лошадиный фураж. Более всего он стал заботиться то, что не стало лошадиных запасов. «Не будет подо мною скоро доброго конях.
И сам уж сутки голоден. Потом видит, на возвышенном месте стоит избушка. «Ну, ладно, слава богу, скоро доеду».
Подъезжает к избушке, избушка вертится на курьих ножках, на петушиной головке. Когда слез с лошади, и говорит:
– Избушка, избушка, повернись к лесу глазами, ко мне воротами, мне не век вековать, одну ночь ночевать!
Избушка остоялась.
Заходит он в избушку и видит сидящую старую старуху на стуле. Старуха вскочила со стула, носом начала в жаратке варить, языком печь пахать, и титьки через грядку веснут. Наконец, заговорила:
– Фу-фу, – говорит, – на Руси не бывала, русского духу не слыхала, а теперь вижу и слышу. Съем, съем, молодец, давно человечьего мяса не едала. А он стоит, в губах крови нет:
– Что ты, бабушка, смилуйся; холодного, голодного и сразу начинаешь есть. Ты бы накормила, напоила, баню истопила, кости попарила. Тебе мягче бы стало, старой ведьме, есть.
Старушка приобдумалась, стол накрыла, напоила, накормила ив ту же минуту баню истопила, в бане выпарила. В бане попарила, в кровать уложила, села на табуретку и стала вести выспрашивать:
– Скажи-ко ты, молодец, какого роду, какого племени, как те зовут и куда ты идешь? Он долго думал и сказал:
– — Я есть, бабушка, не царский сын, не королевский сын, а Самсона Самсоновича Самсонова сын.
(Уж надо было ему придумать.) Старушка Сразу же ему и сказала; – А Самсон-то ведь мне был брат родной, второй; теперь-то он помер, так ты есть мой племянничек. Скажи, куда ты идешь, и для тебя я все сделаю.
– Вот, тетушка, куда я иду. Иду я в тридевятое государство к прекрасной царевне за живой водой и за мертвой, за молодильными яблоками и манежными ягодами.
– Ох, ты, племянник мой, туда хоть есть много ходней, да мало выходцей. Ну, уж ладно, побудь у меня сутки, я подумаю.
Вот он побыл у тетушки сутки, тетушка и говорит ему:
– Вот, Ванюша, сейчас мало я тебе помогу. Мы уж от царевны приставлены сторожа, чтобы ворон не пролятывал и молодей не проскакивал. Да, а мне уж тебя приходится пропустить, потому что ты есть мой племянничек, скрыть от царевны.
Теперь она ему еще и говорит:
– Ну, Ванюша, теперь ты свою лошадь здесь оставь, а я тебе свою дам, потому что на ней ты не проедешь. А потому даю, чтобы узнала моя сестра, а та в два раза хуже меня. А я в то время твою лошадь откормлю. А моя лошадь дорогу знает.
Тогда он сел на лошадь, простился с бабушкой и поехал. Ну, скоро ему дорога показалась. Вот уже и видит – стоит избушка, подъезжает к избушке, выбегает старуха, очень злая, и говорит:
– Эй; слуги, берите эту лошадь, ведите к нашим. Если понюхается – то родня, если полягается – то не наша.
Сейчас слез он с лошади, повели к ейным лошадям. Слуги приходят:
– Бабушка, понюхались.
– Ну, ладно, заходи в избу, верно, племянничек.
Сейчас Ванюша заходит в избу, старушка накрыла стол, накормила, напоила, водочкой угостила, баню истопила, выпарила, уложила его в кровать. Сама взяла табуретку, села с ним рядом и стала выспрашивать вести:
– Куда, племянничек, идешь и пугь-дорогу держишь? Ванюша отвечает:
– Тетушка, знаешь что? Иду к прекрасной царевне за живой водой и за мертвой, за молодильными яблоками и за манежныма ягодами, потому что они мне очень нужны.
Она и говорит ему:
– Ну, ладно, сынок, обживи сутки, я подумаю, а потом тебе и скажу.
Вот он обжил сутки, она и говорит:
– Ну, сынок, я тебе ничо больше помочь не могу, поезжай к третьей сестре; даю тебе коня, она там тебе и скажет.
Вот он оставил того коня, бабушкина, у нее, и на сменном поехал вперед, простился с бабушкой.
И в скоро время он приезжает к третьей тетушке. Как только подъехал к избе, выскакивает старуха из избы и говорит:
– Ну, слуги, ведите эту лошадь к нашей. Как только полягается – не родня, понюхается – родня.
А он стоит на одном месте. Вот слуги прибегают:
– Бабушка, лошадь понюхалась.
– Заводите ее в конюшню, дайте ей пшеницу, а ты, племянничек, заходи в избу.
Так же тетушка забегала, накрыла стол, напоила, накормила и в то же время баню истопила, выпарила и в кровать уложила. Сама села на стул.
– Ну, скажи, племянничек, куда путь держишь?
– Так вот, тетушка, куда я иду. Может, ты, конечно, и знаешь, такое государство. Иду я к прекрасной царевне, достать мне нужно живой и мертвой воды, молодильных яблок, манежных ягод.
– Ты знаешь, племянничек, много туда есть ходцей, но мало оттуль выходцей. Ты знаешь – я из сестер есть старшая, то много на мне ответственности, я не должна никого пропускать. Мимо меня ворон не пролятывал, молодец не проскакивал. Ну, уж не знай, как ты, племянничек, случайно ко мне попал.
– Ну, уж что же сделать, тетушка, при беде – не свой разум. Можь – помоги.
– Ну, уж ладно, племянник, для тебя все меры приму, может, помогу.
Сейчас старуха садится за стол и пишет письмо брату (еще там брат на дороге живет, дела у них есть тут) Когда она составила это письмо:
– Ну, вот, сынок, теперь поди, он живет от меня недалеко.
Он берет в руки письмо, она и говорит:
– Погоди, сынок, я еще тебе скажу, а потом и пойдешь. Вот она и говорит:
– Вот что, сынок, вот немного подойдешь и смотри, увидишь двухэтажный дом, и будет лежать старик у стены, два раза загнулся, большой он был. Становись на колени. Когда станешь на колени, положи письмо на голову и ползи к нему рядом, а из рук не подавай, а то он тебя сглонет.
Вот немного подошел и увидал двухэтажный дом. Посмотрел по-настоящему и увидал лежащего старика, который был три раза кругом избы загнувшись. Старик посмотрел на него, когда он полз на коленях и поднял голову кверху.
Когда он поднял голову кверху, то увидал лежащее письмо на голове и взял его в руки. Потом он стал на ноги и говорит:
– Ну, племянник, смотри, сукин сын, провожу я тебя к царевне, только не сказывай, на чем я тебя провожу.
И приказал итти в дом.
Завел он его в дом, приводит к столу, накрыл скатерётку-хлебосолку, на столе столько еды образовалось, что нужно ему, все было на свете. Накормил, напоил и говорит ему:
– Ну, племяш, знаешь что: вот только у нас есть две скатерётки, одна у меня, другая у царевны, и больше нет ни у кого.
Теперь говорит:
– Ну, ладно, племянник.
Сейчас приносит ему петуха.
– Садись на этого петуха, он тебя снесет и обратно принесет. Я знаю, зачем ты идешь. Теперь как раз у нее есть мертвый чае, она спит. Приехала с гулянки, со своими слугами. Но смотри, проказник, если там что плохое сделаешь, то оттуль целый не прилетишь, она тебя схватит. Ты знаешь, у ней терем стоит по поднебесью, через засаду птица не пролятывает, богатырь не проскакивает, так что трудно туда попасть, и у ней кругом проведены струны, и туда ты пролетишь спокойно, ну, если там что напроказишь, то оттуда не пролетишь, петух тебя не пронесет, заденешь каблучком о стену, а уж тогда берегись. Потом он сел на петуха и сказал:
– Ну, дедушко, благодарю. Теперь поеду.
И скрылся. Вот он летит на петухе. Издалека увидал он высокий терем. И кругом стоит каменная ограда по поднебесью. Подлетает он к ограде, петух ему и заговорил:
– Ну, держись, Ванюша.
Петух перелетел через стенку и опустил его в сад. Он спустился с петуха. Когда спустился с петуха, сейчас набрал манежных ягод и молодильных яблок. Петух ему сказал:
– Переходи.
Он пошел. Приходит к колодцам, петух говорит ему:
– Вот тут жива вода и мертва. Бери, сколько хочешь, и попей сначала сам, только не через меру.
Выпил он немного. Набрал пузырьки, петух и говорит ему:
– Ну, хочешь смотреть царевну, то иди, а я тебя подожду.
Вот он пошел ставать в светлицу. Когда выстал в светлицу, то увидал – лежит их штук двенадцать и все были нагие. Сама царевна была в середине, она была такая красавица, что уж лучше не было на свете. Ну, конечно, когда Ванюша увидал такую редкость, весь с лица переменился. «Ну, хоть уж что ни будет, а так не уйду отсюда».
Она была сонна, конечно.
И вот после всего этого собрался оттуда скоренько прочь и угадал как раз в ихну столовую. Когда он зашел в столовую, то увидал там скатерётку-хлебосолку. Он скорей ее завернул и сам к петуху приходит. Петух и говорит ему:
– Но, Ванюша, много ты там, наверно, спроказил; если спроказил, то не пролететь нам будет.
Вот петух полетел. Раз петух поднялся – не мог перелезть через. И второй поднялся – не мог перелететь через, и говорит петух Ванюше:
– Ну, Ванюша, если и в третий раз мы не перелезем, то жизнь наша скоро кончится. Скоро пробудится царевна.
Потом петух последние силы приложил, что у него было, и в конце концов перелетел через стенку, только Ванюшин каблук задел за стенку. В это время там сейчас струны запели, колокола загремели, царевна пробудилась и сразу почувствовала: кто-то был у ней.
– Э, слуги, ведите мне скорее кобылу семиногу, семиверству, чтобы на семь верст бежала, на восьмую подпихивала – все равно я его поймаю.
Только она стронулась с места, а Ванюша был уже у дедушка. Дедушко посмотрел на него и говорит:
– Ну, проказник, не утерпел, напроказил. Теперь лети скорее на петухе до сестры, а там возьмешь у ней коня, а петуха оставишь, я буду царевну задерживать.
И сам поднялся на ноги посмотреть, как царевна по-едет. Вот старик смотрит – летит царевна на кобыле и закричала:
– Ишь ты, старый бес, как ты пропустил ко мне такого сокола, какой-то был у меня невежа, коня поил, а колодца не закрыл!
– Да, племянница, сорок лет на ноги не ставал, а сегодня стал. Летела птица-жар по поднебесью и хвалилась, что царь-девица брюхо нажила, а у меня нехватила до него рука, каких-ни одного аршина: пролетел, что молния.
В это время Иванушке был уж у бабушки, оставляет петуха и сам потек дальше. Только бабушка спросила:
– Что ты, сынок, напроказил? А он ей:
– Некогда, бабушка, говорить.
Теперь уже царевна прилетает к тетке и заорала:
– Ишь ты, старая ведьма, кого пропустила. Сожгу тебя!
Она и отвечает:
– Милая моя племянница. Ты не веришь, как я за ним гналась; пойдем, посмотри моего коня, стоит весь в пене. Так за ним гонялась. Но где же было догнать, как он летел по поднебесью.
Она на этом успокоилась. Когда увидала коня, и говорит:
– Ну, давайте пить, потом полечу, и, все равно, поймаю прохвоста!
Старуха выхватила чашу у слуг и говорит:
– Никому не поверю – сама царице поднесу.
И медленно несет, знает, что пускай племянник тем временем уедет дальше. Царевна напилась и полетела. А в это время Иван поехал от второй тетушки к третьей, так скоро, что она и не поспела у него ничего спросить. Конечно, он взял сменную у ней лошадь. Вот и царь-девица прилетает теперь ко второй тетушке и закричала:
– Эх, старая ведьма, кто проехал, сказывай, а то жива не будешь!
И всяко разно говорит, стращает.
– Милая моя племянница, ты не видала и не знаешь, как я гналась за ним. Давай, пройдем ко мне на конюшню, посмотришь моего кону, как его загнала.
Конь-то уж нагнан порядком. Побежала в конюшню, смотрит – конь весь в мыле стоит.
– Ну, уж ладно, бабушка, вижу, как он летел.
– Да уж то вижу по поднебесью жар-птицу, куда же мне за ним? Я, вишь, старалась.
– Вижу, вижу, ладно, бабка, погоди, все равно поймаю, а уж постараюсь. Ну, тёта, дай скорей напиться, не могу терпеть, лететь надо.
Зачерпнула старуха воды и тихонечко подает, чтобы пролетел племянник дальше. А в это время Ванюша уже поехал от третьей тетушки, взял своего коня, а она тронулась от второй.
Вот в скорое время она уж прилетает к третьей тетке и закричала:
– Эх, ты, старая плутовка, наверное ты уж знаешь, кто сейчас проехал, сказывай, а то добра не будет!
– Милая моя племянница, ты не видишь, как я за ним гналась, сходим, посмотрим моего коня на конюшне и взглянь мне в глаза. Пришла, посмотрела:
– Ну, бабушка, вижу.
– Теперь взгляни мне в глаза: видишь, я уж на двенадцать лет поседела, как за ним гналась. Ну, вишь теперь, как я за ним гналась?
– Вижу, вижу, тетушка (всяк по-своему надо обманывать).
Ну, тёта, теперь напой меня скорее, все равно догоню его теперь, никому не поверю.
Старуха берет чашку с водой и медленно, медленно подает царице, чтоб Ванюша успел дальше проехать. И тронулась с места за Ванюшей в погоню. Так не очень далеко гналась, как уж издали стала видеть, что едет какой-то наездник впереди ее. А Ванюша своего коня уж сильно напирает, что уж сколько есть мочи у коня, во весь упор летит. И закричала издалека:
– Э-эх, сукин сын, хотел от меня удрать, теперь я тебя поймаю, не уйдешь от меня жив!
Не успела царевна схватить на своей границе, как Ванюша успел перескочить на свою границу, она и закричала:
– Стой, Иванушко, погоди, не оставляй меня здесь, ты Знаешь, – вскричала она, – Ванюша, с чем меня оставил. Ну, все равно разыщу, хоть через пять лет, где бы ты ни был.
С тема словами вернулась обратно.
Скоро Ванюша прискакал на то место, где остались его братья. Ну, уж на Тем месте братьев ею не было. Ванюша ждал, ждал и раскинул скатерётку-хлебосолку и стал обедать. Пообедал, и ударил его сон. Даже не убрал скатерётки-хлебосолки и заснул с такой большой дороги.
Вот не в долгом времени приехали братья. Видят – Ванюша приехал, стоит его конь. Когда пришли братья к Ванюше, то видят – Ванюша спит, перед ним стоит скатерётка-хлебосолка. Братья с радостью уселись и поели, и говорят:
– Такого обеда мы еще и у батюшка не видали. Вот так Ванюша, что он нашел на белом свете.
И тут же в узелке лежит завязана живи – вода и мертва, молодильны яблоки и манежны ягоды.
Братья все это высмотрели и стали промежду собой говорить:
– Вот что, Вася, – говорит средний брат Федька, – вот слушай теперь, что получил Иван. Ему царство и к тому же скатерётку-хлебосолку, а нам ничего теперь. Что же: он встанет и все расскажет отцу, когда поедет, а мы ничего теперь.
Теперь и говорит старший брат Василий:
– А вот что, брат, разбудим-ко мы его теперь. А ты видел – там пропасть большая, и скажем ему, будто провалилась у отца казна в ту пропасть, и поведем его. Теперь он нам поверит. Когда его приведем к этой пропасти, он нагнется, будет смотреть, а в это время мы его туда подтолкнем, он у нас и улетит. И потом это все нам останется, одному будет скатерётка-хлебосолка, а другому царство, так мы и поделим.
На том они и порешили. Потом в ту же минуту стали будить брата:
– Э, брат Ванюша, вставай, долго спать будешь? Уж ты давно, наверно, спишь.
Когда брат скинул глаза, то видит своих братьев и говорит:
– Здравствуйте, братья.
– Здравствуй, здравствуй, Ванюша. Ну, расскажи-ка, как ты ездил?
Он им отвечает:
– Ну, я расскажу немного, а остальное буду рассказывать дома. Хоть я много беды принял, ну, жив остался. Больше им ничего не сказал.
– И весь заказ батюшков я выполнил.
– Да, брат, верно. А вот у нас у батюшка случилось теперь несчастье: провалилась вся казна в землю. Осталась только дыра одна. Хочешь посмотреть, то мы тебе покажем. Он и говорит:
– Ну, так что же, пойдем, посмотрим.
И вместе все трое отправились смотреть эту пропасть. Когда они пришли к этой пропасти, то и сказали:
– Вот, брат, смотри, вот где дыра-то.
Брат нагнулся во всю спину, хотел было посмотреть, братья подбежали, его толкнули, и он полетел в пропасть вниз головой.
Когда он полетел вниз головой, и сам себя уж не помнит, куда он летит и каким путем. Ну, все-таки на его счастье случилось такое дело: подхватил его голубь и го-лубица, чтобы он не упал на землю и не ушибся. Вот спокойно спустился на землю, и пошел уж он теперь по тому свету, которое было подземное государство. Приходит он в государство на край города и просится к одной старушке пожить. И старушка его пустила. Вишь, он когда пришел к бабушке, стал проситься на квартиру, она его пустила и говорит:
– Кто ты есть и откуда?
– Бабушка, я есть выходец с того свету.
Это он ей так ответил. Когда пришел он в государство, и смотрит, что ихнее государство очень печально и стоит под черным трауром. И стал спрашивать бабушку:
– Что же, бабушка, у вас, о чем же ваше государство тужит, как стоит под черным трауром, объясни мне, пожалуйста, в чем тут дело?
Бабушка говорит ему на ответ:
– Ой ты, дитятко, как бы ты знал, что у нас только в городе творится.
– А что же, бабушка?
– Да ведь как, дитятко, у нас теперича такое дело, что уж три года, как выставает змей из озера и пожирает всех, и уж теперича пришла очередь царской дочери выехать. И царь просит кого-нибудь, ну, кто бы ее только спас, а за это дает ему полцарства, и потом женит на ней, и впоследствии поставит его на царство.
– Что же, бабушка, да уж, однако, если бы удалось, так я бы поехал, все равно.
Бабушка ничего не говорит ему и побежала скорее к царю.
Приходит.
– Здравствуйте, ваше величество, я к вам прибежала за таким делом, может, вы этим делом нуждаетесь.
– Ну, в чем же дело, бабушка, может, и нуждаюся, скажи только, не ври.
Бабушка из лица переменилась.
– Ваше величество, да ведь нельзя врать, я сюда с толку прибежала, паше величество, и объясню, что вам надо.
– Ну, расскажи, бабушка, в чем же дело?
– Вот, ваше величество, ко мне пришел человек, выходец с того света, он у меня на квартире живет, и сказал:
«Ну, уж пришлось бы мне поехать, я бы убил этого змея». Обрадованный царь ей сказал:
– Ну, спасибо, бабушка, – сейчас же приказал звать Этого человека к себе.
Старушка пошла домой. Вдруг приезжает царский посол к дому и заходит в дом. Пришел он в дом и спрашивает:
– Вы будете выходец с того свету?
– Я.
– Ну, вас царь спрашивает. Пожалуйста, пойдемте со мной.
И он оделся, пошел вместе. Приехали они к царю. Когда он заявился к царю, увидал царя, то сразу же поздоровался и спросил:
– Здравствуйте, ваше величество. Ну, в чем дело, и зачем я вам нужен? Он ответил:
– Здравствуйте, выходец с того свету. Ну, что же, можешь ты справить то, в чем я тебя требовал? И говорит Иванушко ему на ответ:
– Да, ваше величество, если был бы конь такой, на котором поехать можно, то я бы, пожалуй, поехал, спас вашу дочку. А вот что, ваше величество, я у вас спрошу. А за спасенье вашей дочки что мне за это будет, если я ее спасу?
– Вот что, слушай, выходец с того свету, я твоего имени-отчества не знаю, ну, спрашиваю; если только ты убьешь противника, этого змея, который пожирает людей три года, то я тебе дам дочку замуж и полцарства, а впоследствии поставлю царем на царство, ничего не пожалею, только сделай такую милость. Тогда Иван сказал так:
– Ну, ладно, ваше величество, отведите в ту конюшню, в которой есть конь, на котором можно будет ехать. Царь немного подумал:
– Слушай, выходец с того свету, у нас есть конь, который уже двадцать лет не видал свету, его стерегёт конюх, он никого не подпускает, и на нем никто не ездит. Когда придешь в конюшни этого коня, то написаны есть буквы не по-нашему, может быть вы, выходец с того свету, прочитаете и узнаете, что там написано?
Иван с тема словами вышел из дворца; повели его к этой конюшне. Когда он пришел к этой конюшне, первую дверь открыл, на вторую посмотрел, прочитал надпись: «Этот конь стоит двадцать лет, на нем никто не ездит, нет по нему такого хозяина, кто может ездить. Прежде всего, как на этом коне надо поехать, то зайти в третью дверь, подойти к яслям и там под яслями оторвать одну половничину. Под этой половничиной пропустить руку, там есть две бутылочки: одна с красным, другая с белым. Из одной бутылочки выпить рюмочку, а из другой выпить две. Тогда почувствуешь в себе силу такую, что можешь на этом коне ехать».
Вот это все Иван узнал и сейчас заходит во вторую конюшню, вынимает половничину и достает две бутылочки, и тут же под этой половничиной есть меч-кладенец, острое копие и палица боева, и латы богатырские. Вот он это все и сделал. Выпил из одной бутылочки рюмочку, из другой – две и достал меч-кладенец, вострое копие, палицу боеву и латы богатырские, и оделся. Когда он оделся, почувствовал в себе силу уже необыкновенную, то сказал конюху:
– Ну, выведи теперь коня, отмыкай все замки теперь.
Конюх не успел открыть шесть замков, ну, конь уже почувствовал своего хозяина, порвал цепи, пробил все двери, шесть, и выскочил на волю. И стал перед ним, как вкопанный. Он ударил его по крутым ведрам – конь стоит, как вкопанный. Обседлал его, обуздал его, вскочил и поехал к морю, где выставал змей.
Когда он приехал к морю, то уж царевна была привезена к морю для того, что мало ли какой случай может быть, чтобы чудовище не пришел в город требовать людей. Приехал и сидит на лошади, а царевна в карете и не выходит из нее, только плачет.
«Вот, – думаем – теперь я приехала на смерть», Он смотрит. Раз вода поднялась, второй поднялась и третий поднялась, на четвертый раз вылезает из моря Змей. Вылез и говорит:
– Вот уж какой царь милостивый, мне послал обед с закуской, какого-то еще послал выходца с того свету, такима я еще редко обедал. Спасибо ему.
– Напрасно, друг, рано хвалишься; не загачивай, а успей выволачивать. Ну, хотя хорош пирог едучи, да смотри – подавишься, и видишь конфетку сладку перед собой, но скушать не умеешь.
Говорит Иван змею это на ответ дальше:
– Ну, так что же спорить с тобой, давай выедем?
– Давайте.
И вот выехали они на ровную площадь. Царевна смотрела и все плакала. Вот разъехались они и съехались, Иван-царевич отрубил у него две головы. Поехали второй. Когда съехались второй раз, то он ударил ему последнюю голову копьецом и разрубил его на мелкие части, чтобы у него не осталось ничего. И сам прискакал к царевне и говорит:
– Ну, прекрасная царевна, вы теперь спасены.
Она посмотрела на него и бросилась ему на шею.
– Милый мой выходец с того свету, я твоя, куда хошь, туда со мной и девайся.
Он ей сказал:
– Успокойся, дорогая, поезжай теперь домой, а я еще подожду сутки, не вылезет ли второй, я с ним расправлюсь, а ты больше не приезжай.
Да, когда он убил змея, прискакал к царевне, то спросил у нее:
– Что у батюшка есть на свете милее, скажи мне, прекрасная царевна? Как мне попасть на Русь? Она ему и говорит; – Слушай, выходец с того свету, попасть на Русь тебе легко.
Есть у батюшка трубочка, свистнешь в нее, выскочат три молодца, они тебя пронесут, куда надо, и сделают, что только ты захочешь.
Вот Иван остался ждать, а царевна поехала домой. Когда она приехала домой, увидал ее отец, выбежал к ней в объятия.
– Ну, как, дочка, спасена?
– Спасёна. Ну, выходец остался там, ждать еще сутки, а мне велел ехать домой, сказал: «Больше приезжать тебе сюда уже не надо».
Обрадованный царь сказал дочке:
– Ну, дочка, ты теперь спасена, и тебе на счастье бог послал выходца с того свету, значит, тебе не судьба. Будем теперь его ждать, пока он не вернется.
Иван обождал сутки, нет никого, все смирно, спокойно и тихо. Вернул лошадь и поехал в царство. Приезжает в царство, отпустил лошадь в ту конюшню, в которой она была, и сказал:
– Ну, спасибо, товарищ, стой в конюшне, пока не понадобишься мне.
Лошадь вернула хвостом, подкривила голову и спокойно отправилась в конюшню, и увел ее конюх, который ее только хранил. А сам Иван снял латы богатырские, положил на старое место и пошел во дворец.
Когда он пришел во дворец, то царь очень был обрадован, посадил его на свое место, где всегда сам он сидел.
Вот и говорит:
– Нареченный мой зять. Ну, выбирай любое: бери мою дочку, хошь полцарства, еще что хошь – все тебе отдам.
– Ваше величество, мне не надо твоего полцарства, и не надо твоей дочери, отдай мне трубочку, что у тебя хранится, мне она очень нужна, чтобы мне попасть на Русь. Царь заговорил:
– Ладно, уж пусть и так, отдам тебе трубочку, но только я тебя и так могу представить на Русь. Я тебе дам петуха, который тебя вынесет на Русь.
Получил от него он эту трубочку и говорит:
– Ну, теперь я успокоился, значит, попаду на Русь. Знаешь, ваше величество, я взял для чего трубочку? Чтобы мне скорее попасть на Русь, а может, там уж нет моих родных, или царство наше сдано, тогда я обратно вернусь сюда, можно будет?
Царь отвечает:
– Почему не можно? Можно, всегда приезжай. И вот ты Этой трубочки не используй, а я тебе дам петуха, на котором ты вылетишь.
Сейчас царь приказал прилететь петуху. Петух прилетел. Иван попрощался с царем, а также с царевной.
– Ну, может быть, увидимся, жди меня невдолгих.
И с тема словами сел на петуха и поехал. Ну, долго петух его тащил, наконец, выздынул его на кромочку, с которой он упал. И этот волшебный петух, когда он слез, ему и говорит:
– Слушай, Иван-царевич, если я тебе нужен, то возьми меня с собой, я тебе, может, еще и погожусь. Теперь отвечает Иван ему:
– Слушай, петя, сейчас ты мне не нужен, ну, может быть, когда ты мне и понадобишься. Тогда сказал петух:
– Ну, ладно, Ваня, когда я тебе буду нужен, то спомяни меня, и я прилечу. Он ответил:
– Ну, ладно.
И сам пошел дорогой, но платье у него, как у выходца из того свету, было уже другое, и было написано на спине: «Выходец с того свету».
Невдолгих он приходит в царство, а уж ему царство было знакомое, так что он добрался до своего царства. Приходит он в царство и увидал одного прохожего:
– Скажи, милой человек, что в царстве хорошего есть, объясни мне.
Отвечает прохожий, когда он прочитал его надпись:
– Да, выходец с того свету, в царстве начинается сейчас веселье: царь сдает престол старшему сыну Василию, начинается пир, уже ведется.
– Так вот мне скажи, добрый человек, спускают всех на пир или нет?
– Спускают, всех спускают, кто бы лишь ни был.
– Так, ну, ладно.
Он пошел дальше. Вот он заходит в царские палаты и заходит на пир. Садится, конечно, на нижнюю скамью и сидит себе спокойно. Там обносят вином всех гостей, никого не обделяют. И вот обнесли всех, доходит до него уже очередь, подносят ему. Он выпил чару, и опять сидит спокойно. Тогда выходит царь со своего места и говорит:
– Вот что, господа, товарищи, я бы попросил кого из публики, чтобы кто-нибудь рассказал какой рассказ, потешили меня, старика, я уж больно заинтересован рассказом.
Тогда Иван немного подумал п. говорит:
– Ну, ладно, ваше величество, если вам будет нужно, то я вам расскажу очень интересный рассказ, который до вас касается.
Тогда царь встал со своего места, подошел; – А-а, ты – выходец с того свету; ну, говори. Он не узнал своего сына, конечно.
– Да, ваше величество, я вам буду говорить, ну, только слушайте внимательно. Ну, если только кто поперечит из публики, то за первый раз я беру сто рублей штрафу. Царь ему сказал:
– Ну, выходец с того свету, хошь двести, только говори, уж я не пожалею, только говори, уж больно я интересуюсь.
– За первый раз – сто рублей, за второй – двести и так дальше пойдет сотню надбавлять, а то говорить не буду. Ну, для вас, ваше величество, очень будет интересно. Вот он начинает:
– Ну, ваше величество, слушайте, я буду говорить. Не в котором царстве, не в котором государстве, ну, может быть, в том, в котором мы живем, был-жил царь; у царя было три сына: первому имя было Василий, второму Федор, а третьему Иван. И вот этому царю захотелось помолодиться. Нужно было достать живой воды и мертвой, молодильных яблок и манежных ягод. И вот он сказал старшему сыну Василью: «Вот, сынок, исполни эту мою заповедь: если съездишь в тридевятое царство, в тридесятое государство, привезешь мне-ка живую воду и мертвую, молодильных яблок и манежных ягод, я тебя наделю, отдам полцарства и поставлю потом царем». Теперь этот старший сын Василий согласился ехать, отыскали ему лошадь, и он уехал. Уехал, нет его полгода уже, отец спечаловался, нет сына. Он говорит второму сыну: «Ну, так что же, может, Федор, вы пожелаете?» Не отказался, поехал второй. Когда поехал второй, то уж прошел год, никого нет, неизвестно, куда они уехали.
А царь это все слушает. Тогда заговорил старший брат Василий:
– Брось, батюшко, пустые разговоры слушать, это все говорит выходец с того свету, может, он и врет.
Это Василий не стерпел, заговорил, конечно, может, он и не узнал его, но все-таки не стерпел.
– Ну, коли я вру, то, значит, ваше величество, я сказывать больше не буду – платите мне-ка штраф. Тогда царь говорит старшему сыну Василыо:
– Ну, вот что, сынок, плати ему деньги, а ты, дружок, говори, что дальше будет; я уж больно стал интересоваться твоим рассказом.
И он получил деньги, продолжать стал дальше:
– Ну, тогда так, буду дальше говорить. Тогда у него остался третий сын Иван и говорит; «Ну, батюшко, и вы, маменька, благословите, и я поеду, исполню все твои задачи, что ты велел братьям». Отец говорит: «Нет, сынок, я тебя не отпущу, два у меня сына уехали, один ты у меня остался. Некому впоследствии царством править будет». А мать заговорить не дала. Ну, он не смотрел ни на что и боле стал просить: «Батюшко, благослови, и вы, маменька, хоть но благословите – все равно поеду». Мать забилась слезами, стала плакать, а он стал просить отца. Наконец, обои вместе благословили его, и он стал собираться.
Тогда не стерпел Федор – второй брат:
– Бросьте, батюшко, каждое вранье слушать. Ведь все это пустое он говорит!
– Ну, коли я пустое говорю, то я сказывать, ваше величество, не буду, уплатите мне двести рублей, а я даром языком болтать не стану.
Царь приказал платить деньги, и он начал говорить дальше:
– Ну, ладно, тогда слушайте, ваше величество, я еще вам скажу. Тогда меньшой брат Иван пошел на конюшню, сам отыскал себе коня, распростился с отцом-матерью и поехал в путь. Долго он ехал, приезжает к росстаням, и на росстанях стоит столб, и отделяются три дороги: в одну ехать – богатому быть, во вторую ехать – женатому быть, в третью ехать – убитому быть. Он стал думать, в какую из них ехать. «Интересно, куда братья уехали? Давай – поеду, где женатому быть». И поехал.
Не стерпел старший брат; – Брось, батюшко, слушать, ведь это все враки, какой-то к тебе пришел выходец с того свету, а ты слушаешь его!
– Вот что, сынки, вы не хотите слушать, то платите штрафы, а ты, выходец, говори дальше, меня очень интересует этот рассказ, чем он кончится.
Да, уплатили ему деньги, и он начинает говорить вперед:
– Иван уехал в ту дорогу, где женатому быть, подъезжает на площадь: два шатра стоят, смотрит. «На-ко, братьевы кони, наши, царские». Приезжает ко крыльцу. Вдруг выбегают девица и молодица. «Молодец, молодец, не убирай лошадь, мы уберем, иди в комнату». – «Дело не ваше, я хозяин лошади, я и уберу». Взял лошадь, отвел на то место, где братьевы, насыпал им пшеницы и пошел в шатер. Заходит в шатер, прибегает молодица и говорит: «Молодец, молодец, садись за стол есть, ешь – не наедайся, пей – не напивайся, с молодой спать собирайся и досуха ложки не вытирай». Он отвечает ей:
«У нас так: помрут – не плачут, пьют – не потчуют, скол ко хочу, столько и поем. А дело мое – утру или нет ложку». Попил, поел, приходит молодица, берет его за руку и уводит к кровати. Вот она и говорит: «Ну, ложись теперь к стене, а я повалюсь на край». – «Нет, у нас, на Руси, спят мужчины всегда на краю, а женщины у стенки». И заспорили. Берет он ее на руки и закинул на кровать к стенке, сам лег на край. И оба лежат молча. Иван все смотрел, когда лежал, что такое есть эта кровать, и рассмотрел, что тут есть рычаг, который раздвигает кровать. Немного подумал Иван, схватил этот рычаг, как раздернет, кровать раздвоилась, и она полетела в погреб. Когда она упала в погреб, то увядали озлобленные, ну, в общем, женихи, то кряду ее взяли и растерзали на мелкие части. Иван соскочил с кровати, пришел к девице и говорит:
«Сказывай сейчас же, где ключи от погреба, а то застрелю». Не стерпел опять яте Василий:
– Брось ты, батюшко, слушать. Ведь это он тебе проскажет несколько суток, и ты все будешь слушать, а у нас гости заняты другим весельем, а ты все будешь слушать какого-то враля.
– Ну, коли я, ваше величество, вру, то я рассказывать больше не буду, платите четыреста рублей.
Царь приказал сыну платить деньги и говорит:
– Ну, выходец с того свету, рассказывай дальше, уж больно твой рассказ стал затрагивать, дальше, и хочу все до конца услыхать.
Иван получил деньги и начинает вперед рассказывать:
– Да, когда Иван подходит к этой девице, она говорит:
«Ну, ладно, уж только не стреляй, а я тебе отдам». Он берет ключи, подходит к темнице и стал всех выпускать, а он стоял у дверей. И начали женихи выходить по два, по три и по десятку и как бы скорей только выйти. Наконец, он смотрит – вышли егонные два брата. «О, о, братья, и вы здесь женитесь?» – «Да, да, брат, и ты сюда попал?» – «Да, попал». Поблагодарили его товарищи и все пошли к шатрам, и он с братьями тоже пошел к коням, где стояли ихние кони. Взяли коней, оседлали, обуздали и приезжают опять же к шатру, где сидела эта девица. Вот он сказал братьям: «Братья, я сбегаю сейчас к шaтpy, а вы дожидайте меня здесь». Вскочил, пошел в комнату. Выходит, наставил ей пистолет и говорит: «Отдай ключи от погреба порохового, а то сейчас застрелю». Она подает ему ключи. Получил ключи, пошел к братьям. «Давайте, ребята, поедем». Приезжают, где стояли погреба с порохом. Соскочил Иван с лошади, открыл погреб. «Слезайте, набирайте пороху полные карманы». И он тоже стал с нима набирать. Заскочили на коней, и он сказал: «Ну, братья, начинайте порох высыпать». И он оставил погреб полый. И вот стали сыпать, пока у них хватило пороху. Наконец, Иван сказал: «Подождите немного, я слезу». Слез и зажег спичку, порох вспыхнул. Добрался порох до этого погреба и все кряду это спалило, рухнулось и полетело на воздух, а братья поехали вперед. Приехали они на ту же дорогу, где эти росстани разделялись на три части, он и говорит братьям: «Ну, вот, братья, кто желает ехать туда, где богатому быть?» Братья отказались. «Мы не поедем. Хошь – поезжай». Вот Иван кряду сел на лошадь и поехал. Приезжает, видит – три магазина стоят. Слез с лошади и пошел смотреть, что за магазины. Посмотрел – первый пустой, другой стоит с грязью, а третий был с навозом. И сел на лошадь, отправился к братьям. Приехал к братьям, стер обей надписи, что это все пустое. Дальше говорит братьям: «Ну, кто желает, братья, в ту дорогу ехать, где быть убитому?» Братья категорически отказались: «Хошь – поезжай на явную смерть, ну, мы не желаем, еще жить хочем, лучше ехать домой». Потом сказал Иван: «Нет, братья, уж я не сделаю того, чтобы не исполнить отцовской заповеди; смерть, так смерть, – и все привезу, что он заказывал».
Потом заговорил старший брат опять Василий:
– Брось ты, батюшке, слушать, вот уж теперь-то он начал врать, так врать, а ты все слушаешь.
Заговорил отец:
– Плати деньги, шестьсот рублей. И ты, проходимец, говори дальше.
Более стало отца затрагивать. Получил он деньги и видит – его мать уплакавши. Пришла, села рядком и говорит:
– Ну, проходимец, говори, говори, а я буду слушать.
Посмотрел он на свою матерь, едва мог удержаться без слез, дальше стал рассказывать:
– Так, тогда попрощался он с братьями и сказал: «Ну, дожидайте меня на этом месте до трех лет, а уж там поезжайте домой, значит, нет меня живого». И поехал, конечно; он уехал. Трудно, трудно было Ивану-царевичу, был при гибели несколько раз, но счастье все-таки не оставило. И съездил он в тридесятое государство и достал воду живую и мертвую, молодильные яблоки и манежные ягоды и обратно оттуда вернулся. Приехал на то же место, где братья обещались его ждать. Но братьев не было. Ну, он с такой с дальней дороги измучился, конечно, ему Захотелось спать. У него была с собой кряду скатерётка-хлебосолка, открыл ее, поел и оставил так открытую в том же месте, где зачал спать. Вдруг приходят эти братья и смотрят – этого брата спящего, и перед ним открыта скатерётка-хлебосолка. С радости они сели, поели и сказали: «Мы таких обедов еще не видали в своем царстве. Вот так Ванюша, все он сделал, достал живую воду и мертвую, молодильных яблок и манежных ягод…» Тогда не стерпел опять старший брат:
– Брось, батюшке, теперь уж он совсем заврался, все врет назло. И, мама, ты видишь, как он врет? Мать и отец обои стали просить его:
– Ты, проходимец, давай говорить дальше, а вы, братья, давайте деньги восемьсот рублей, который хошь откуль берешь, – платите.
А он получил деньги и дальше стал рассказывать.
Мать все сидела, слушала, утирала слезы, а он все вперед рассказывал:
– Братья поели, попили и говорят: «Вот он все получит, все достал, и получит полцарства, а по окончании нашего отца и все, а нам ничего не будет, мы как проездили три года, нам ничего не будет. Ты как думаешь, брат?» – «А вот я что думаю, брат. А ведь мы с тобой шли недавно, там была пропасть, так разбудим его, скажем, что, у отца случилось несчастье, провалилась его казна с деньгами. Когда он с нами пойдет, наклонится во всю спину, то мы его столкнем туда, он полетит, а мы с тобой поделим это богатство и поедем домой». – «Вставай, брат, уж ты довольно спал». Брат скинул глаза и говорит:
«Здравствуйте, братья». – «Здравствуй, здравствуй, братец. Ну-ко, расскажи, как ты вернулся обратно?» – «Теперь мне рассказывать очень будет долго, а мы с вами дома поговорим. Теперь лучше ехать, мы и так запоздали, уж три года, как в дороге. Я все достал, все, что было нужно для батюшка, исполнил его приказанье. Теперь поедем». Тогда заговорил старший брат Василий: «А вот что, Ванюша, случилось у нашего отца несчастье: провалилась вся казна с деньгами, только сделалась одна дыра. Давай, Ваня, идемте, посмотрим, поинтересуемся над убитым отцом». Ванюша согласился. Пошли. Когда они приходят к этой пропасти, то старший брат в это время его подтолкнул, и он улетел в подземелье, в государство.
Теперь говорит старший брат, сидящий на пиру за столом:
– Ну, отец, уж теперь ты видишь, как он врет, теперь он назло врет, запрети ему, чтобы он больше не говорил.
Тогда мать, сидящая возле него, горько-горько заплакала, что случилось с сыном, но еще не знает. Отец протер глаза свои платком и говорит:
– А ты, проходимец, говори дальше. Меня очень затрагивает, и говори до конца. . Получил он деньги.
– Ну, ладно, давайте, еще скажу. Теперь он, бедняжка, полетел. Летел, летел, на счастье его, конечно, подхватили голубь и голубица, не допустили его пасть на землю. Опустили его легонько на землю, и он пошел в подземельное государство и заходит в царство. Приходит в царство и видит – все царство под черным трауром. Заходит к одной старушке обночевать и стал спрашивать ее: «Что же, бабушка, у вас творится в царстве, очень оно печальное?» Бабушка ему и говорит: «Ой, ты, дитятко, кабы ты знал, три года как у нас змей пожирает людей. И вот пришла очередь царской дочери ехать. Он ее съест. И вот царь вызывает, кто бы ее спас, за это он полцарства отдаст и дочку замуж». Потом Иван сказал бабушке: «Ну, да уж если бы был хороший конь, да позвал царь меня, то я бы убил этого змея и спас царевну». И старушка сейчас же смылась и убежала к царю и объяснила. Приходит к царю и говорит:
«Ваше величество, я пришла объяснить: у меня пришел какой-то выходец с того свету, и он хвалится, что спасет вашу дочку, только был бы хороший конь». Когда царь выслушал бабушкин разговор, то сейчас же приказал призвать этого выходца к себе. Сейчас же послал царь одного из слуг, и тот приходит к Ивану и говорит: «Вот что, выходец с того свету: коль ты хвалишься, царь тебя просит притти». Сейчас же Иван оделся, пошли. «Здравствуйте, ваше величество». – «Здравствуйте, выходец с того свету. Ну, вот, коли ты обещаешь мою дочку спасти, то скажи – можешь или нет?» – «Ваше величество, ну, если даете хорошего коня, на котором могу ехать, то я спасу вашу дочку». – «Да, дам. У меня есть такой конь, на котором никто не может ехать, его хранит один конюх; больше никого он не допускает. А я за это тебе дам полцарства и дочку замуж». Теперь кряду же повели к конюшням. Взял он этого коня, прочитал подпись, кряду все он сделал, что было написано, оделся и поехал к морю. Когда он приехал к морю, там уже была царевна, а он, не слезая с лошади, дожидал, когда вылезет змей. Вот когда первый раз вода стала, второй и третий – вылез змей, и пошла у них битва. Иван убил этого змея, и вернулись обратно в царство. Когда приехал обратно Иван в царство, тогда садит царь его на свое место и говорит: «Ну, зять, что желаешь, хошь – Царство, хошь – дочку мою взять, что желаешь?» – «Нет, – он сказал, – я не желаю жениться». Дальше он стал говорить: «Вот что, ваше величество, я бы желал вылететь на Русь, откуль я есть, мне больше ничего не надо от тебя». Царь на это согласился. Тогда ему сказал царь:
«Ну, об этом не беспокойся, коли ты мне сделал такое добро, то как хочешь, когда вернешься, то я тебя поставлю на царство, а на Русь я тебя доставлю». И дал ему петуха. Иван кряду сел верхом на петуха и полетел на Русь. И вылетел он на Русь и пошел в свое государство. Тогда сказал старший брат:
– Опять ты, батюшко, докуль будешь слушать этот рассказ? Да он никогда не кончит, пусть уж он лучше замолчит!
– Ну, ладно, конца не будем говорить, уж коли не хочете слушать, а гоните деньги две тысячи рублей. Царь приказал дать деньги и говорит:
– Ну, проходимец, говори до конца, что с этим Иваном было?
А мать все сидела, слушала, утирала глаза платком.
– Потом он пришел в это государство и зашел к вам на почестен пир и сидит тут рядом, этот с вами проходимец. Я-то и есть – ваш сын младший Иван-царевич.
Тогда мать стала со стула, начала плакать, обнимать сына своего вместе с отцом. И сказал отец:
– Гости, вы сидите, а я уйду со сыном своим несколько времени и сейчас же вернусь.
И вместе пошел со сыном своим в особую комнату, и мать с нима же. Завели его в особую комнату, одели по-царски, и обратно зашли на пир. Вот отец и говорит:
– Ну, милый мой сын. Долго ты путался в дороге. Вот даю тебе престол, садись и тебе, старшему своему сыну Василию, велю уступить престол, если только желает Иван. Иван заговорил:
– Нет, батюшко, я не желаю. Если Василий сел, пусть сидит, а мне будет царство, какое полагается, а это я не желаю, пусть продолжается вперед.
Братья оба протянули руку, поблагодарили его за прошлое, что он не попомнил никакого зла, и стали продолжать пир вперед.
Вот кончился этот пир, поступил старший брат на престол, а Иван стал жить при царстве.
Вот прошел год, все Иван холостит, все живет и гуляет. Говорит ему отец:
– Слушай, Ваня, время тебе жениться.
– Мне еще, батя, невеста не поспела, справится – и потом и женюсь.
Ну, стыдно стало среднему брату Федору, подошел к Ивану и говорит:
– Ну, Ваня, мне охота жениться, не знаешь ли, как мне жениться?
– Ну, я тебя женю.
Вспомнил про петуха, прилетел; сел, и полетели в подземное царство. Прилетели они в подземельное государство, то сразу царь обрадел, что вернулся у него зять, хочет жениться, и устроили кряду же пир. Устроили пир, вместе же вылетели все трое напоказ к отцу, показать невесту брата.
Когда отец увидал такую редкость – обрадел, опять же устроили пир, начали веселиться. Потом обои братья подали ему руку и говорят:
– Ну, слушай, Ванюша, много ты пострадал, тебе теперь уж жениться.
– Нет, братья, погодите немного, наготове женят.
Вдруг смотрят, идут три корабля, становятся к пристани и расстелили ковры вплоть до царского дворца. И сейчас дает с кораблей тревогу.
– Царь, отдавай виноватого. Если не отдашь, то сама приду, все домы пожгу, а тебя в полон возьму? Сейчас он и говорит старшему сыну Василию:
– Ну, сынок, уж ты ездил, наверное напроказил. Поди, сходи.
Сейчас собрался старший сын Василий-царевич и отправился на корабль. Приходит он на корабль, то выбегают два суровых мальчика, становятся, и выходит сама королевна, то есть царевна. Эти мальчики подбегают к матери и спрашивают:
– Маменька, маменька, не это ли наш папенька?
– Нет, – отвечает, – это ваш дяденька.
– Что, маменька, прикажешь с ним делать? Она отвечает:
– А вот что, сынки, угостите.
Сейчас берут два куска poпa (это так называется трос, ну, это все равно – одно и то же), и давай его хлестать. Ну, и начесали, еле ушел с корабля.
Вот пришел дядя домой, а она еще больше тревогу дает царю. Царь и говорит второму сыну Федору:
– Ну, сынок, может, ты что сделал, сходи. тот оделся и отправился на корабль. Вот когда он подходит к пристани, к кораблю, то выбегают два суровых мальчика и она сама. Они и говорят:
– Маменька, маменька, не этот ли наш папенька? Она от не чает:
– Нет, ребятки, не этот. Этот – дяденька. Угостите так, как первого.
Они взяли также два куска ропа и начали дядю чесать. Так начесали, что дядя даже не помнил, как пошел домой.
Приходит домой, а она более еще стала бить тревогу, просит:
– Отдай добром, царь, виноватого, не посылай тех, которых не надо!
Царь приходит к младшему сыну своему Ивану и заплакал:
– Ну, сынок, наверное, ты все сделал там, твои проделки, уж делать нечего, приходится тебе итти. Уж жалко мне тебя и отправить. Ну, иди, делать нечего, надо итти.
Тогда стал Иван на ноги, попрощался с отцом, с матерью и пошел, и сказал:
– Папа, это все мое. Я походил там, и она меня зовет.
С тема словами вышел он на корабль. Дорогой зашел в трактир, напился пьян и вывалялся в грязи, а после того вымарался в смолу и потом вымарался в перо, и потом таким чудаком пошел на корабль. Подходит к борту корабля, выбегают два суровых мальчика и спрашивают:
– Маменька, маменька, неужели такой чудак – наш папенька?
Она и говорит им; – Ваш, ваш папенька. Забирайте его под руки, ведите его спокойно на корабль, уложите его спать в каюту.
Когда завели Ивана на корабль, то в то же время сдернули сукна, повернули корабли, направились в путь. Она приходит к нему сама, его в это время переодела и умыла, он проснулся уже тогда, когда был близко у ейного царства.
Когда она приходит к нему, и говорит:
– Ишь ты, Ванюша, думал убежать от меня, нет, не уйдешь. Что ты наделал, смотри, какие у тебя два сына, когда ты был у меня.
Она села вместе со сыновьями и с ним рядом. Начали обедать и стала спрашивать про его похождение, где он в это время находился. Он стал обсказывать. Все обсказал, все, что с ним случилось, пока он не пришел к ней на корабль. Она потом говорит ему в ответ:
– Ну, Иван-царевич, значит, нам была судьба, сумел ты ко мне подъехать и можешь мной владеть.
И в это время корабли поплыли к городу, стали к пристани. Царевич со своей царевной и со сыновьями своими отправились во дворец и зашли. Когда они зашли туда, она ему дает престол:
– Ну, Иван-царевич, можешь подучить мой престол и стать на царство.
Иван-царевич получил престол, стал на царство и живет у, нее год. Ну, это все для него кажет чужое, как все будто не свое, не родное и незнакомое. И стал часто вспоминать отца и матерь и как бы ему было их увидать. И не раз говорил:
– Елена Прекрасная, пойдем в наше царство, будем там жить в нашем государстве. Она ему говорит на ответ:
– Нет, я не поеду. Потому что нет у вас того, в вашем государстве, что у меня хранится. Во-первых, нет таких садов, что у меня, живой воды и мертвой, молодильных яблок и манежных ягод.
Тогда еще она ему добавила:
– А если можешь меня увезти в свое государство, чтобы я не знала, тогда я только соглашусь, поеду.
Он, ничего ей не говоря, провел второй год, и в одну прекрасную ночь повалились спать.
Когда он был в подземельи, дал эту трубочку царь за то, что он спас дочь, то он спомнил, что есть такая вещь, надо будет попытать. Только загнула царевна, он соскакиват в двенадцать часов ночи, вытаскивает эту трубочку и свистнул. Когда свистнул, то выскочили три молодца.
– Что тебе надо, Иван-царевич, долго кормишь, а работы но даешь?
Он отвечает этим ребятам:
– Вот что, ребята, я вам дам службу, сделайте мне эту службу, сумеете – то будете молодцы.
– Ну, какую?
– А вот в эту же ночь все чтобы царство было унесено в наше государство вместе с нами, и что только есть в государстве, чтобы все было там.
Ребята посмотрели друг на друга:
— Ну, Иван-царевич, хотя и трудно, ну, сделаем.
Сам лег спать. Когда стали наутро, проснулась его жена, обсмотрела окрестность, то и видит, что уж она очутилась в другом государстве. Хотя все ейное с собой, но все иначе. Пришла к нему и говорит:
– Ну, молодец, Ванюша, все-таки умел меня достать, умеешь мной владать, сумел привезти себе на родину.
Тогда он позвал своего отца и матерь, и братьев своих. И пошел у них пир. Начали играть свадьбу тогда. И все радовались этой свадьбе: мать и отец, так боле всего радовались над своима внучатами.
После этого всего стали жить Иван-царевич со своей женой до глубокой старости, и скоро ихние родители скончались.
