Жил один пастух и всю жизнь пастушил. Однажды он, когда пас стадо, угодил в змеиную нору и очутился в подземелье. Там в подземелье лежала, словно кряж, змея. Она была вождём змей.
Всё лето пастух волею судьбы провёл в подземелье. Когда настала осень, здесь начали собираться змеи. Здесь же у выхода лежал большой камень. Вползая в нору, все змеи облизывали камень.
«Ну,- подумал пастух,- дай-ка я тоже лизну его». Как только он дотронулся до камня языком, так пастуху не захотелось ни пить, ни есть. Пастух, облизнув змеиный камень, вдруг начал понимать и змеиный язык.
Жил пастух у змей и всё понимал, о чём они говорили между собой. Так он провёл у них всю зиму.
Настало лето. Подошло время змеям выйти на землю. Перед выходом змеиный вождь учил всех змей:
— На земле не трогайте ни скотину, ни людей! Все змеи покинули нору и выползли на землю. А пастуха вождь змей не отпустил.
Подошла и следующая осень. Змеи снова начали собираться в норе. Перед входом в нору все змеи облизывали камень. Разные змеи со своими вождями располагались по своим углам.
Пастух прожил у змей ровно три года, и за три года он выучил языки всех змей, птиц и зверей. Спустя три года вождь змей выпустил пастуха на волю и велел ему не говорить, что он понимает язык животных. В противном случае он умрёт.
Опять пастух начал пасти скот. В полдень каждый раз своё стадо он пригонял на отдых к большому дубу. Вот однажды он пригнал скот к тому же дубу, а сам прилёг под ним отдохнуть. На верхушку дуба прилетела ворона и говорит себе:
«Ну и пастух! Двадцать пять лет пасёт стадо, а до сих пор не знает, что под этим дубом в сорокавёдерной бочке зарыто золото».
Пастух под дубом только дремал, и поэтому все слова вороны слышал. Пастух очнулся, отогнал стадо, затем выкопал из-под дуба сорокавёдерную бочку с золотом.
Разбогател пастух. На эти деньги он построил себе новый дом, купил всякую скотину, а потом женился. Жена оказалась здоровой и толстой.
Однажды пастух запряг пару лошадей в тарантас и поехал с женой на базар. По дороге лошади начали между собой разговаривать. Пастух сидел и слушал, о чём они говорили.
— Только я,- говорит одна из них,- тяну тарантас, а ты вовсе не тянешь, тяни сильнее.
— Оглянись-ка назад,- говорит другая.- На твоей стороне какая женщина сидит, здоровая толстуха, а на моей стороне тоненький её муж. Поэтому тебе кажется, что ты тянешь сильней меня.
Услышав разговор лошадей, мариец не выдержал и засмеялся. Жена, удивившись, спросила мужа:
— Почему ты смеёшься?
— Просто так,- отвечает муж.
Жена заупрямилась, всё хотела выведать, отчего смеялся её муж.
Муж говорит:
— Вот на базаре купим калачей. Вернёмся домой, накормлю скотину, а потом скажу, над чем я смеялся.
Муж и жена возвратились домой. Мариец дал калачей курам и собаке. Собака не стала есть, она горевала. Куры и петух стали клевать. А перед собакой калач так и лежал нетронутым.
Петух, увидев, что собака не ест, спросил её:
— Почему ты не ешь?
— Не хочется есть, так как наш хозяин скоро умрёт, — говорит собака.
— Конечно, умрёт, коль он на одну свою жену управы не находит. У меня вот есть двенадцать жен, и всех я держу в своих руках. У него только одна, и то не может с ней справиться. Ему нечего горевать: у него в клети висит двенадцатигранная плеть. Вот бы похлестал он этой плетью свою жену, поговаривая: «Будешь ещё расспрашивать о том, чего нельзя спрашивать?»
Мариец стоял тут же и слышал разговор петуха с собакой. Тогда он взял в клети двенадцатигранную плеть и вошёл к жене.
— Будешь ещё меня расспрашивать?! — повторял он, хлеща её. И до тех пор хлестал он свою жену, пока она не сказала: «Ладно, больше не буду расспрашивать».
После этого муж и жена стали жить дружно.
