Я — Филин. Я вел свободную и счастливую жизнь у богатого рыбою моря. Возле деревни Хорокаруру. Я любил садиться на деревья около жилищ, которые были ближе к лесу. Сижу, бывало, и смотрю на людей. Кто к речке на рыбалку пошел, кто уже рыбу варит, а кто ничего не делает — только трубкой дымит.
Как-то я увидел девушку. Ой, какую же красивую! Такую красивую, что, наверное, от одного конца побережья до другого нет ей подобной. Я смотрел и смотрел на девушку, за каждым ее движением следил. Когда она куда-нибудь шла, я летел чуть в стороне от нее — сопровождал. Когда же она входила в жилище, я опускался на дерево и ждал ее. Чем дольше ее не было, тем тоскливее мне становилось. Особенно тоскливо было ночью. Но я сидел на дереве и ждал рассвета, ждал ее.
Я понял: полюбил эту девушку. Так полюбил, что если не видел ее, то не хотел ни летать, ни рыбу ловить. Даже жить не хотелось — вот как крепко ее полюбил!
А жила она с братом. Называли его Яиресупо. Это значит — человек, воспитавший себя сам. Оно и верно, умный был, самостоятельный, храбрый. Все его уважали. Как с таким заговорить? Но я решился. Влетел в жилище человека и сел напротив него.
Человек, воспитавший себя сам, кажется, догадался, что я не совсем птица. Может, он подумал, что я дух какой-то. Вежливо пожелал мне доброго утра. И все, больше ничего не сказал.
Тогда я заговорил:
— Пусть я не очень видный и сильный, — сказал я, — но я хочу видеть твою сестру в моем доме, ближе к входной двери, где и положено сидеть жене.
Человек, воспитавший себя сам, нахмурился и обозлился:
— Ах ты!.. бесполезная птица в жестких перьях. Да как в твою маленькую голову такое пришло?.. Я себе и представить не могу, чтобы моя сестра… за тебя?.. вышла замуж! Убирайся!
Услышав эти оскорбительные слова, я тоже очень обозлился. С шумом вылетел из жилища, пометался из стороны в сторону, чуть о скалу не ударился, хотел в море улететь, но, заметив высокую жердь, украшенную стружками — инау, — сел на нее. Для любого айна — это талисман для ублажения богов, спутник и посредник, понимающий их слабости и слабости людей. В нем заложено умение влиять на божества, и, значит, надо у них просить и просить чего хочешь. Да, в ту минуту я был уверен: без инау мне ничего не добиться.
Я до того сильно и пронзительно ухал, стонал и вопил, что от всех моих криков настораживались в лесу крупные звери и пугались мелкие, в воде всплескивала рыба, из жилищ выходили люди. А я кричал и кричал. Я просил богов помочь мне и посылал проклятия Яиресупо.
Человек, воспитавший себя сам, мучился от моих криков. Он не мог уснуть, всю ночь ходил по жилищу, закладывал уши руками. Он хотел куда-нибудь деть свою голову. Но куда ее денешь?
Перед рассветом он совсем ослаб — заболел его дух, охранявший и покой, и здоровье, и рассудок. И вот человек выбрался из жилища и сказал:
— Филин, не сердись больше. Перестань!
Я слетел к нему.
И тут человек, воспитавший себя сам, проговорил:
— Я разрешаю тебе взять мою сестру в твой дом.
Тогда во мне исчезла вся обида. Я превратился в человека и женился на женщине, которую полюбил. Мы жили хорошо, и я повсюду возил ее с собою.
Так я из птицы стал человеком. Теперь я с людьми одной крови, их родственник, и горжусь этим.
