Былина «Глеб Володьевич»

Былины о русских богатырях

Размер шрифта

А как падала погодушка да со синя моря,

А со синя морюшка с Корсуньского

А со дожжами то, с туманами.

А в ту ту погоду синеморскую

Заносила тут неволя три черненых три то карабля

Что под тот под славен городок под Корсунь жа,

А во ту то всё гавань всё в Корсуньскую.

А во том то городе во Корсуни

Ни царя то не было, ни царевича,

А ни короля то не было и ни королевича,

Как ни князя не было и ни княжевича;

Тут жила была Маринка дочь Кайдаловна,

Она, б…, еретица была, безбожница.

Они как ведь в гавни заходили, брала пошлину,

Паруса ронили – брала пошлину,

Якори ти бросали – брала пошлину,

Шлюпки на воду спускали – брала пошлину,

А как в шлюпочки садились – брала пошлину,

А к мосту приставали – мостову брала,

А как по мосту шли, да мостову брала,

Как в таможню заходили, не протаможила;

Набирала она дани пошлины немножко немало – сорок тысячей.

А да взяла она трои рукавочки,

Что да те трои рукавочки, трои перчаточки;

А как эти перчаточки а не сшиты были, не вязаны,

А вышиваны то были красным золотом,

А высаживаны дорогим то скатным жемчугом,

А как всажено было каменье самоцветное;

А как первы то перчатки во пятьсот рублей,

А други то перчатки в целу тысячу,

А как третьим перчаткам цены не было.

Везены эти перчатки подареньице

А тому жо ведь князю всё Володьему.

Отбирала эти черны карабли она начисто,

Разгонила она трех младых корабельщичков

А как с тех с черных с трех то караблей,

Она ставила своих да крепких сторожов.

А как корабельщички ходят по городу по Корсуню,

Они думают то думушку за единую,

За едину ту думу промежду собой.

А да что купили они чернил, бумаг,

А писали они да ярлыки ти скорописчаты

Что тому же князю Глебову Володьему:

«Уж ты гой, ты князь да Глеб ты сын Володьевич!

Уж как падала погодушка со синя моря,

Заметало нас под тот жо городок под Корсунь жо.

А во том жо было городе во Корсуни

Ни царя не было, ни царевича,

Ни короля то не было и ни королевича,

А ни князя не было, и ни княжевича;

Как княжила Маринка дочь Кайдаловна;

Она, б…, еретица была, безбожница.

А мы как ведь в гавань заходили, брала с нас ведь пошлины,

А ведь как паруса ронили, брала пошлину,

Якори ти бросали – брала пошлину,

Шлюпки на воду спускали – брала пошлину,

Уж мы в шлюпочки садились – брала с нас ведь пошлину,

А как к плоту приставали, плотово брала,

А ведь как по мосту шли, дак мостово брала,

А в таможню заходили – не протаможила;

Да взяла она дани пошлины сорок тысячей,

Да взяла у нас трои перчаточки –

Везены были, тебе, князю, в подареньице:

А как первы то перчатки во пятьсот рублей,

А вторы то перчатки в целу тысячу,

А третьим перчаткам цены не было».

Они скоро писали, запечатали,

Отослали князю Глебову Володьеву.

А тут скоро пришли ярлыки к ему,

Он их скоро распечатывал, просматривал.

Как его жо сердце было неуступчиво;

Разъярилось его сердце богатырское,

А он скоро брал свою то золоту трубу разрывчату,

Выходил то скоро на красно крыльцо косищато,

Он кричал то, зычал зычным голосом,

Зычным голосом да во всю голову:

«Уж вы гой еси, дружины мои хоробрые!

Уж вы скоро вы седлайте уздайте добрых коней,

Уж вы скоро легко скачите на добрых коней,

Выезжайте вы скоро да на чисто поле».

А как услыхала его дружья братья товарищи,

Они скоро то добрых коней да собирали же,

Выседлали уздали они добрых коней

Да скоро садились на добрых коней,

А из города поехали не воротами,

Не воротами то ехали, не широкими,

А скакали через стену городовую.

Выезжала се дружина на чисто поле,

А как съехались дружины тридцать тысячей.

Выезжал то князь Глеб сударь Володьевич,

Со своей дружиночками хоробрыми;

Прибирал он дружью ту, дружины все хоробрые,

Чтобы были всё да одного росту,

А да голос к голосу да волос к волосу;

А из тридцать тысяч только выбрал триста добрых молодцов,

Их то голос к голосу да волос к волосу.

«Уж вы поедемте, дружина моя хоробрая,

А ко тому то славну городу ко Корсуню,

А ко той жо ти Марине дочери Кайдаловне,

А ко той Маринке, еретице, б…, все безбожнице».

А как садились они скоро на добрых коней,

А поехали они путем дорогою.

Как доехали они до города до Корсуня,

Становил то Глеб своего добра коня:

«Уж вы гой еси, дружина моя хоробрая!

Сходите вы скоро со добрых коней,

Становите вы шатры полотняны,

А да спите тко, лежите во белых шатрах,

А держите караулы крепкие и строгие;

Уж вы слушайте – неровно то зазвенит да моя сабля,

Заскрипят да мои плечи богатырские,

Поезжайте тко ко городу ко Корсуню,

А скачите вы через стену городовую,

Уж вы бейте ко по городу старого и малого,

Ни единого не оставляйте вы на семена.

Я как поеду теперече ко городу ко Корсуню,

К той Маринке дочери Кайдаловне».

Подъезжает Глеб под стену ту

Да под ту жа башню наугольную;

Закричал то он зычным голосом:

«Уж ты гой еси, Маринка дочь Кайдаловна!

А зачем ты обрала у мня да черны карабли,

Ты зачем жа у мня сгонила с караблей моих трех то корабельщиков,

А на что поставила да своих караульщиков?»

Услыхала Маринка дочь Кайдаловна;

Скоро ей седлали, уздали всё добра коня;

Выезжала она на ту же стену городовую:

«Здравствуй ко, Глеб, ты князь да сын Володьевич!» –

«Уж ты здравствуй ко, Маринка дочь Кайдаловна!

А зачем ты у мня взяла мои то три то карабля,

А сгонила моих трех то корабельщичков со караблей?» –

«Уж ты гой еси, ты князь да сын Володьевич!

Я отдам тебе три черненых три то карабля;

А да только отгани тко три мои загадки хитромудрые,

Я отдам тебе то три черненых карабля».

«Только загадывай ты загадки хитромудрые;

А как буду я твои загадочки отгадывать».

«А как перва та у мня загадка хитромудрая:

Еще что же в лете бело, да в зимы зелено?»

Говорит то Глеб да таковы речи:

«Не хитра твоя мудра загадка хитромудрая,

А твоей глупе загадки на свете нет:

А как в лете то бело – Господь хлеб дает,

А в зимы то зелено – да тут ведь ель цветет».

«А загану тебе втору загадку хитромудрую:

А что без кореньица растет да без лыж катится?» –

«Без кореньица растут белы снеги,

А без лыж то катятся быстры ручьи».

«Загану тебе третью загадку хитромудрую:

А как есть у вас да в каменной Москвы,

В каменной Москвы да есть мясна гора;

А на той на мясной горе да кипарис растет,

А на той парисе дереве сокол сидит».

«Уж ты гой еси, Маринка дочь Кайдаловна!

Не хитра твоя загадка хитромудрая,

А твоей загадочки глупе на свете нет:

Как мясна то гора – да мой ведь добрый конь,

Кипарисово дерево – мое седелышко,

А как соловей сидит – то я, удалой добрый молодец».

«Я теперече отсыплю от ворот да пески, камешки,

А сама то я, красна девица, за тебя замуж иду».

Как поехала Маринка с той стены да белокаменной,

Приезжала к себе да на широкий двор,

Наливала чару зелена вина да в полтора ведра,

А да насыпала в чару зелья лютого,

Выезжала на ту жо стену городовую,

Подавала Глебушку она чару зелена вина:

«Уж ты на тко на приезд от чару зелена вина!»

А как принимается то Глеб да единой рукой,

Еще хочет он пить да зелена вина;

А споткнулся его конь на ножечку на правую,

А сплескал то чару зелена вина

А да за тою да гриву лошадиную.

Загорелась у добра коня да грива лошадиная.

А как тут да Глеб испугался жа,

А бросал то чару на сыру землю;

Еще как тут мать сыра земля да загорелася.

А как разъярилось его сердце богатырское,

А стегал он добра коня да по крутым бедрам;

Как поскочит его конь во всю ту прыть да лошадиную

А как скакал с прыти его добрый конь да через стену городовую,

А состиг то ей, Маринку, середи двора,

А отсек тут ей, Маринке, буйну голову;

А как тут Маринке и смерть пришла.

Смерть пришла ей да середи двора.